О Льве Алексеевиче Кочеткове – человеке, который запускал и останавливал АЭС. И о трамвае, который определил судьбу ученого

Лев Алексеевич Кочетков - ученый, принимавший участие в пуске первой в мире АЭС, кандидат технических наук, дважды лауреат Государственной премии СССР. Страстный театрал и поклонник классической музыки. Эта любовь началась у Льва Алексеевича еще в студенческие годы и едва не стоила ему выговора на комсомольском собрании.

«Я учился в Московском энергетическом институте (МЭИ). Когда я приехал в Москву, старший брат купил мне абонемент в консерваторию. Так началось мое знакомство с музыкой. Часто ходил в Большой театр и МХАТ. Староста нашей группы почему-то решил, что это неправильно: мол, трачу государственные деньги непонятно на что, и решил меня проучить. Собрал комсомольское собрание и предложил вынести мне строгий выговор. Несколько одногруппников за меня заступились. В конце концов, все закончилось вынесением мне предупреждения».

Лев Кочетков родился в 1930 г. в небольшом селе в Ивановской области. Учеба в школе пришлась на годы Великой Отечественной войны. В июле 1941-го всех лучших учителей забрали на фронт. В середине августа стало известно, что они погибли во время бомбежки под Смоленском. Набрать новых педагогов к началу учебного года администрации школы не удалось. Преподавателя физики не было, поэтому ее Льву Кочеткову пришлось изучать самостоятельно, по учебнику. И он так увлекся, что его даже отправили на областную олимпиаду! Там он занял второе место и понял, физика – его любовь навеки.

«Когда заканчивал школу, думал, что буду поступать в МГУ на мехмат, как старший брат. Но, узнав, что в Москве открылся новый физический институт, подал заявление туда. Конкурс в вуз был преогромнейший - несколько десятков человек на место. За письменное задание по математике я получил две единицы, по геометрии экзаменаторы поставили мне двойку и посоветовали не сдавать дальше экзамены.

Домой я вернулся очень расстроенный. Решил, что больше не буду никуда поступать, останусь работать в колхозе. И вдруг случилось неожиданное: домой на несколько дней приехал старший брат - впервые после окончания войны. Когда ему пришло время возвращаться в Москву, брат сказал: «Поедешь со мной».

Помню, вышли мы на Бауманской. Он говорит: «В той стороне - Бауманский институт, в той - физико-энергетический». Пока мы думали, в какую сторону идти, подошел 37-й трамвай. Он направлялся к энергоинституту. Мы сели и поехали туда».

Приехали. Лев Кочетков снова попытал удачу – подал заявление на радиофак. Но и тут не случилось – не добрал один балл по конкурсу. Ему предложили альтернативу - учиться на другом факультете - теплоэнергетическом. В конце первого курса его вместе с другими студентами, которые учились без троек, вызвали в деканат и сказали: «Хотим перевести вас на другой факультет - №9. Он еще называется «факультетом Ивана Ивановича». Пока не спрашивайте, что это такое. Уверяем, вам понравится». Суперсекретный факультет был образован в 1945 году, после бомбежки американцами японских городов первыми атомными бомбами. На факультете №9 готовили специалистов для разработки и эксплуатации атомных станций. Но о том, что речь идет об использовании нового вида энергии для мирных целей, будущие ученые узнали не сразу.

Факультет Ивана Ивановича был назван по имени его куратора – Ивана Новикова, который преподавал студентам термодинамику.

«В 1952 году, когда мы защитили дипломы, Иван Иванович собрал нас и сказал: «Поднимите руки те, кто хочет остаться в Москве, и те, кто хочет поехать в деревню». Оставаться в столице я не хотел, поэтому поднял руку в числе тех, кто пожелал отправиться в деревню. Первую половину выпускников отправили на работу в Курчатовский институт. А нам сказали: «На Киевском вокзале сядете в поезд. Доедете до одной небольшой станции, называется она «Обнинское». Перейдете пути, повернете направо, найдете в лесу тропку. По ней пройдете километра полтора. Доберетесь до проходной, там вас встретят».

Куда именно должна была вести тропка, никто не знал. Кругом все было засекречено. Позже узнали, что тропка вела к лаборатории «В», которая впоследствии стала Физико-энергетическим институтом. Кочеткова направили в расчетную группу Михаила Минашина, который тоже учился на том же факультете, но двумя годами раньше. Дали задание - произвести физические расчеты реактора. Какого именно, не сказали. О том, что речь идет о реакторе для первой атомной электростанции, тоже стало известно позже. В общем, все было покрыто тайной. Даже родным нельзя было рассказать, где ты работаешь и чем занимаешься. И Лев Кочетков молчал, чем сильно обижал родителей.

«Ничего не говорил до тех пор, пока в газете «Правда» не появилась статья о пуске первой АЭС. За несколько дней до этого я отправил домой письмо, в котором написал: «По радио скоро скажут, а в газетах напечатают о пуске одной электростанции. Почитайте - тогда узнаете, где я работаю».

 

ПЕРВЫЙ БЛИН КОМОМ

Решение о строительстве Обнинской АЭС было принято в 1950 году. Предполагалось, что она будет спроектирована и построена за год. Но оказалось, что все не так просто. В промышленном реакторе вода нагревалась до 80-90 °C. Однако для нормальной работы необходимо было нагреть воду до 290 °C. Для этого давление в первом контуре пришлось поднять до 100 атмосфер. Поскольку это давление очень высокое, те конструкционные материалы, которые использовались в промышленном реакторе, не годились. Нужно было отказываться от алюминиевого сплава и переходить на нержавеющую сталь, учиться делать из нее тепловыделяющие элементы, налаживать их производство. На выполнение данной задачи ушло около двух с половиной лет. Ее поручили трем организациям: Курчатовскому институту, НИИ-9 (нынешний ВНИИНМ им. академика Бочвара) и Харьковскому физтеху. Однако разработанные ими образцы твэлов не выдержали ни одного испытания.

Время шло, нужно было торопиться. Тогда директор ФЭИ Дмитрий Иванович Блохинцев решил приступить к разработке тепловыделяющего элемента самостоятельно. К этой работе он привлек материаловеда-технолога Владимира Александровича Малыха. Разработанный им твэл выдержал все испытания.

«Производство топливных каналов было налажено в 1954 году. К нам они начали поступать в конце апреля. С 1 мая каналы стали устанавливать в реактор. 9 числа мы вышли в критическое состояние, при котором реактор, по сути, становится живым. После 9 мая была дополнительная загрузка топлива, и мы постепенно стали поднимать мощность реактора. 20 июня нам дали разрешение выходить в паровом режиме, и 26-го числа пар подали на турбину. При этом присутствовал Игорь Васильевич Курчатов. Он крикнул: «Поздравляю вас с легким паром!»

Буквально через месяц после этого события Обнинскую АЭС едва не закрыли. Поскольку все делалось в спешке, в топливных каналах стали появляться трещины. Через них вода поступала в графитовую кладку реактора, которая имела температуру 600°C. Вода мгновенно испарялась и под воздействием нейтронов разрывалась на водород и кислород, которые начали откладываться в графитовой кладке. Когда их накапливается достаточное количество, образуется гремучая смесь, и это грозит мощным взрывом. Конечно, все были напуганы сложившейся ситуацией. В конце июля Курчатов организовал выездной научно-технический совет, на котором обсуждали, что делать дальше. Звучали предложения заменить теплоноситель - воду - на натрий и калий. Но это был совершенно новый проект, реализация которого потребовала бы 2-3 года. Кто-то предлагал остановить реактор. В конце концов, свое веское слово сказал министр среднего машиностроения СССР Ефим Павлович Славский: «Мы реактор не для того строили, чтобы его останавливать. Он нужен нам для проведения экспериментов по новым строящимся станциям. Давайте остановимся и проведем капитальный ремонт». Так и сделали. Ремонт закончился 25 октября, после чего реактор вывели на полную мощность.

Обнинская АЭС проработала 48 лет и стала площадкой для проведения большого количества экспериментальных исследований по самым различным направлениям ядерной энергетики, в частности - по проекту Белоярской АЭС. В разработке реакторов для нее принимал участие и Лев Кочетков. Он же стал тем человеком, который 29 апреля 2002 года остановил реактор первой в мире атомной электростанции.

Поделиться